Ритуал - Страница 5

К оглавлению

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

— Обещай, что возьмешь!

— А что там? — спросила Юта равнодушно.

— Обещай! — Май егозила от нетерпения.

— Обещаю…

Она раскрыла коробку, когда Май уже унеслась прочь.

Под крышкой лежала, искрясь блестками в бархатном море, шляпка со вздымающейся волной.

Великодушная Май отдала свою шляпку непутевой сестре.

Карнавал давно уже стал любимым праздником во всех трех королевствах.

Залитая солнцем площадь была битком забита, гроздьями висели мальчишки на фонарных столбах, и немыслимым цветником колыхались над толпой шляпки — разных размеров, фасонов и цветов. Изобретательные горожане украсили шляпы бубенцами и колокольчиками, вертушками и кремовыми пирожными, а один весельчак — белым мышонком в клетке. С утра, как обычно, поддувал небольшой ветерок, и шляпки во избежание неприятностей накрепко привязали к подбородкам цветными атласными лентами.

Церемония открылась парадом цеха шляпных мастеров — во главе колонны шагал придворный шляпник, тот самый, что изготовил шляпки принцессам. Над головой его реял цеховой штандарт с изображенным на нем ночным колпаком.

Шляпники выстроились в каре вокруг оббитого коврами помоста, на котором торжественно восседали три королевских семейства. Золотое платье Оливии приковывало всеобщее внимание, только и слышалось: «Ах, какая красавица!»

Юта сидела, не поднимая головы, боясь взглянуть в сторону Остина и спиной ощущая его близкое присутствие.

Король-отец провозгласил небольшую речь о благе и процветании, после чего уступил бразды правления распорядителю праздника, увенчанному огромным белым цилиндром.

Тот выдал каскад шуток — толпа посмеялась. Потом, по сигналу его длинного жезла, увитого плющом, все выпустили из кошельков с утра изловленных и заключенных там ос — ведь, по примете, вслед за осой в кошелек должны посыпаться денежки. Некоторым корыстолюбцам не повезло, и они разочарованно вытряхивали на землю преждевременно издохших насекомых — это, как известно, сулит убытки.

Потом объявили поединок бойцовых ежей. Бои проходили на огромном круглом барабане, толпа вокруг смеялась и рукоплескала, а распорядитель принимал ставки. Ежи, ярко разукрашенные владельцами, сопели и фыркали, топоча по толстой шкуре барабана, то и дело сворачиваясь клубком, чтобы тут же, стремительно развернувшись, ухватить соперника за длинный черный нос. Барабан гудел, отбивая немыслимую дробь; победителем оказалась маленькая, крашенная киноварью ежиха, отличившаяся, впрочем, весьма свирепым нравом.

Подошло, наконец, время демонстрации шляпок. Бархатная волна с лодочкой и рыбаком должна была принести приз своей владелице, но Юта отказалась от участия в конкурсе. Первое место занял, конечно же, золотой лебедь Оливии — хотя и немного ощипанный.

Солнце стояло высоко, первая половина карнавала близилась к концу. Предстояли еще ночные забавы — хороводы с факелами, бесплатное вино за счет цеха шляпников и фейерверк за счет государственной казны, а также всеобщие пляски и ликование.

Королевские семьи поднялись, чтобы после круга почета вернуться во дворец и отдохнуть до наступления темноты.

Дворцовый оркестр грянул — немного нестройно; поредевшая толпа приветственно замахала платочками, а распорядитель опустил свой жезл и с облегчением вытер лоб кружевным обшлагом.

Дунул ветерок и освежил горячий Ютин лоб — ничего удивительного, если б в ту же секунду этот ветерок не сменился сильным порывом тугого горячего ветра.

Протестующе заворчали горожане — у кого-то все-таки снесло шляпку.

Юта двумя руками взялась за голубые бархатные поля и посмотрела на солнце.

Солнца не было. На площадь упала густая черная тень, хотя дворцовый звездочет уверенно предсказывал совершенно ясную погоду.

Снова налетел ветер — внезапный, свирепый. Площадь накрыла волна резкого неестественного запаха, от которого слезились глаза и высыхала гортань.

На мгновение стало тихо — так тихо, что явственно донесся с высоты свист рассекаемого воздуха. Солнце показалось снова и снова пропало, будто закрытое бешено несущейся тучей.

— А-а-а!!

Пронзительный женский крик взорвал всеобщее оцепенение. Охваченные ужасом, горожане бросились кто куда — топча друг друга и опрокидывая праздничные повозки.

Юта стояла на покрытом коврами помосте и всеми силами удерживала на голове шляпку Май — ничего важнее она пока не могла придумать.

Она видела, как ее отец, обнимая одной рукой Вертрану, а другой — королеву-жену, пытается протиснуться сквозь толпу к стоящей в отдалении карете, как Остин заталкивает Май под помост, как не утратившая самообладания Оливия пробирается туда же, как вертится посреди площади пыльный смерч, в котором обезумевшими бабочками пляшут сорванные цветные флажки…

Тьма сгустилась.

Юта подняла голову и увидела в небе над собой коричневое чешуйчатое брюхо с прижатыми к нему растопыренными крючьями когтей. У нее ослабели колени.

— Беги, Юта, спасайся!

Ей показалось, что она слышит голос Остина.

По-прежнему удерживая шляпку двумя руками, Юта сорвалась с места в полной уверенности, что не остановится уже никогда.

Она неслась по опустевшей площади, неслась вслепую, и ее преследовал волнами накатывающий запах. Она спотыкалась о брошенные сумки, флаги и погремушки, а над ней кружил, заполняя собой все небо, чудовищный крылатый ящер — дракон.

— Юта-а!

Она увидела Остина.

Он несся к ней огромными скачками, широко раскрыв рот, но крик его тут же уносило ветром.